Некоторые новые религии, приняв современные идеалы общества потребления и признав стремление к счастью в этой жизни законной и даже похвальной целью для человечества, установили соответственно иные отношения между духовной жизнью и нравственными предписаниями. Это одна из тех граней изменений в религии, с которой властям и большей части населения, до сих пор затянутым в дыру времени традиционной христианской морали, всё ещё предстоит примириться. Однако должно быть очевидно, что различные религии сохраняют очень различное отношение к правилам поведения. Религии в значительной степени отличаются по характеру предписываемых ими нравственных правил, по тому, насколько энергично и настойчиво они требуют их соблюдения и насколько строги санкции за их нарушение. В ортодоксальном Иудаизме правила регулируют порядок проведения ритуалов и многие факторы обыденной жизни, которые обычно не регулируются, например, в христианской традиции. В Исламе религиозные правила затрагивают различные ситуации и предоставляют систему законодательных норм для общества, устанавливая иногда более, а иногда менее строгий социальный контроль, чем тот, который мы находим в Христианстве. Так, с одной стороны, к Корану обращаются, чтобы сохранять суровые наказания за преступления, предусмотренные законами Шариата, а с другой стороны, Коран предоставляет достаточную свободу для мужчин, которые могут иметь до четырёх жён, и ту лёгкость, с которой они могут развестись.
В Буддизме Тхеравады контрасты ещё больше. В нём существуют подробные предписания для монахов, в то время как миряне довольствуются всего несколькими общими правилами. Долг мирянина-буддиста — не убивать, не воровать, не лгать, не совершать неправомерных сексуальных действий и не пить опьяняющих напитков. Помимо этого Будда предложил нравственные советы, касающиеся домашних обязанностей, поведения по отношению к друзьям и заботы о супруге, но это просто призывы к, так сказать, здравому смыслу. Человека убеждают быть рассудительным и осторожным, бережливым, трудолюбивым, хорошо относиться к слугам, выбирать таких друзей, которые будут удерживать его ото зла и побуждать его к правильному поведению. Этим добродетелям нужно, однако, следовать в собственных интересах ради просветления; они не подразумевают концепцию греха, которая проповедуется Христианством. Пренебрежение этими добродетелями не навлекает каких-либо наказаний, разве что даёт плохую карму. Сама религия не предписывает никаких других санкций, и в ней нет гневливого божества. Поскольку действия определяют статус в каких-то будущих реинкарнациях, желательно совершать добрые поступки, которые соответствуют восьмеричному пути просветления, поскольку они приведут к новому рождению в лучших обстоятельствах и — предположительно — к выходу за пределы цикла рождений и обретению нирваны. Таким образом, хотя Буддизм определённо говорит об этических ценностях, человеку оставляют значительную свободу поведения, его поведение не подвергается нравственной цензуре и ему не угрожают, чтобы заставить следовать морали, как это делают в Христианстве. В других обществах нравственные нормы не имеют чётких религиозных корней: например, конфуцианская этика и законы самураев, вполне возможно, повлияли на мораль японского общества в такой же или даже в большей степени, чем различные школы Буддизма Махаяны, действующие в Японии. Отсюда следует вывод, что не существует стандартных отношений между системой религиозных доктрин и нравственными кодексами. Связь религии и морали в Христианстве, механизмы, с помощью которых оно внедряет нравственное поведение, и последствия, предсказываемые Христианством в случае нарушения правил морали, — это лишь одна из моделей взаимоотношений, не типичная для других религиозных систем; не нужно предполагать, как это делали иногда в обществах, исповедующих Христианство, что это необходимая или наилучшая модель, согласно которой следует судить о других системах.
