За последние тридцать лет вероотступничество стало вновь привлекать внимание и в общественных, и в частных кругах, хотя, как указывалось выше, сегодняшнее отношение к вероотступникам совсем не похоже на то, как с ними обходились в прошлом. Начиная с 1960-х годов во всех современных демократических обществах появились различные новые религиозные движения. Многие из этих религиозных меньшинств требуют от своих последователей абсолютной вовлечённости, совершенной преданности их религиозному учению и полного посвящения себя их религиозному сообществу. Другие недавно появившиеся религии не требуют полного погружения всех своих последователей в жизнь своей общины и преданности её миссии, однако обязывают строго соблюдать нормы своей доктрины, этики и ритуалов. И несомненно, что во всех новых религиях имеются такие верования и ритуалы, которые не согласуются с господствующими религиями. Ввиду этих строгих требований неудивительно, что некоторые из тех, кто недавно присоединился к тому или иному религиозному движению, вскоре решают, что оно им не подходит, и покидают его. Их уход обычно не вызывает резонанса, поскольку большинство из них положительно относятся к своему опыту пребывания в религиозной общине и считают его ещё одним шагом на своём духовном пути.
Однако среди тех, кто уходит добровольно, есть перебежчики, которые приобрели немалую известность тем, что открыто нападали на свои прежние религиозные сообщества и на их деятельность в прессе и в судах. Для тех, кто относится к непривычным новым религиям с любопытством и опаской, такие вероотступники являются желанными источниками информации, и потому они зачастую становятся не изгоями общества, а оказываются в центре его внимания. Однако, как будет показано ниже, ни от умиротворённо-благодарного бывшего члена религиозной общины, ни от вероотступника, во всеуслышание трубящего о нанесённом ему ущербе, нельзя ожидать объективного и авторитетного взгляда на его прежнее религиозное движение.
IV.I. ТИПЫ УХОДОВ
В нашем обществе в целом широко распространён миф о том, что уход из новых религиозных движений редко является добровольным и безболезненным. В сознании людей глубоко укоренилось представление о новых религиях как о жёстко регламентированных группах, где мыслями и действиями их адептов управляют путём техник «контроля сознания», так как СМИ уделяют больше всего внимания шокирующим рассказам бывших последователей этих религий и пропаганде антикультистских организаций. Эту ошибочную идею помогли укоренить в том числе и многие ранние научные описания новых религиозных движений, где исследования основывались почти исключительно на показаниях вероотступников, которых насильственно разлучили с их религиозными объединениями путём либо принудительного депрограммирования, либо недобровольной госпитализации. Однако в ряде недавних научных исследований (например, Джеймс А. Бекфорд, «Споры вокруг секты: отклик общества на новые религиозные движения», Лондон, «Тависток пабликейшнз», 1985; Стюарт А. Райт, «Уходы из сект: динамика перебежничества», Вашингтон, округ Колумбия, Общество по научному изучению религии, 1987) было ясно показано, что существует два весьма различных вида вероотступничества, которые можно соотнести с двумя разными оценками, которые вероотступники выносят новым религиозным движениям.
Лишь малая часть перебежчиков покидает новые религиозные движения вследствие принуждения. Насильственные попытки «спасти» того или иного человека от нового религиозного движения всегда предпринимают те, кто к этим движениям не относятся. Когда человек увлекается какой-то новой религией, а его родственники возражают против этого, то у них возникает два вопроса: почему он присоединился к ней и как его можно «вызволить» из неё.
В ответ на первый вопрос они обычно принимают объяснение, что ему «промыли мозги», а это, в свою очередь оправдывает применение «депрограммирования» для решения второго вопроса. Предположение о промывании мозгов «объясняет» то, почему новообращённый начинает поддерживать и защищать настолько нелепые, по их мнению, верования и ритуалы. Самого же неофита считают жертвой различных психологических и социологических техник контроля сознания. Исходя из этого, единственный способ спасти человека начинает видеться в том, чтобы некими решительными мерами вызволить его из подневольного состояния. С этой целью такие люди прибегают либо к похищению или насильственному депрограммированию, либо к установлению опекунства или госпитализации, объявляя эти меры необходимыми для того, чтобы защитить последователей новых религий (где их обманывают и ими манипулируют) от них самих. За всеми подобными «спасательными операциями» так или иначе стоят предположения о промывании мозгов и аргументы в пользу депрограммирования.
Вопреки ему, подавляющее большинство случаев ухода из новых религиозных движений является добровольным. Кроме того, большинство из тех, кто покинул их по своей воле, положительно отзываются о некоторых аспектах своего пребывания в них.
Такие вероотступники, насильственно отделённые от своей религии, получают широкую известность в СМИ и в судебных делах против их бывших сотоварищей по религии, и это подогревает полемику вокруг новых религиозных движений. Поскольку такие люди «прошли через секту», они являются желанной добычей для СМИ и единственным источником информации о новых религиозных движениях для общественности в целом. На данной стадии логическая связь между промыванием мозгов и депрограммированием работает наоборот. Для неравнодушных наблюдателей и для некоторых бывших приверженцев той или иной религиозной общины сам тот факт, что депрограммирование «срабатывает», говорит о том, что в ней действительно проводят промывание мозгов. Те внезапные и кардинальные изменения, которые происходят с депрограммируемым лицом, воспринимаются как неоспоримые доказательства того, что «спасённый» был жертвой, если не пленником, некой злонамеренной секты. Более того, когда его родственники «вызволили близкого человека», они склонны помогать другим «вызволить их детей», для чего предают произошедшее огласке и поддерживают антикультистские организации, которые помогали им. Именно таким образом небольшое число вероотступников и их «спасителей» сформировали мнение общественности обо всех тех, кто покидает новые религиозные движения, причём мнение ошибочное.
Вопреки ему, подавляющее большинство случаев ухода из новых религиозных движений является добровольным. Кроме того, большинство из тех, кто покинул их по своей воле, положительно отзываются о некоторых аспектах своего пребывания в них. Хотя добровольные вероотступники охотно рассказывают о том, что их бывшее религиозное движение не оправдало их личных ожиданий и не соответствовало их духовным потребностям, многие также выносят из своего участия в религиозной общине и деятельности некоторые ценности, что в какой-то степени искупает их уход.
Но среди добровольных вероотступников новых религиозных движений есть и такие, которые уходят глубоко озлобленными и резко критикуют свои бывшие религиозные сообщества и деятельность. При таком разрыве с когда-то близкой человеку религиозной группой развитие событий похоже на отчуждение и развод между супругами вместе с его горечью. И брак, и религия требуют значительной преданности. Чем глубже человек в них вовлечён, тем болезненнее будет разрыв. И чем дольше он был им предан, тем сильнее ему хочется обвинять другую сторону в распаде этих отношений. Те члены нового религиозного движения, которые участвуют в нём долго и с самоотдачей, а затем со временем разочаровываются в нём, часто возлагают вину целиком на свои бывшие религиозные связи и деятельность. В мелких недочётах они видят смертные грехи. В своих личных разочарованиях — злонамеренное предательство со стороны других. И чтобы навредить своей прежней религии, они даже рассказывают небылицы. Неудивительно, что такие вероотступники часто уже после своего ухода также рассказывают о промывании мозгов, обычно для того, чтобы оправдать насильственное отлучение людей от новых религиозных движений.
IV.II. Возвращение к прежней жизни
Отделение от нового религиозного движения и прекращение участия в нём — это лишь половина пути отказа от своей преданности ему. Перед вероотступником, ушёл ли он добровольно или недобровольно, встают ещё более непростые задачи: возвратиться в господствующую культуру, определиться со своей позицией и взглядами на мир. Этот процесс редко сводится к тому, чтобы просто вернуться к своей прежней жизни и взглядам, которые у него были до присоединения к новому религиозному движению. «Блудный» сын или дочь возвращаются другими и обладают обширным опытом, который теперь предстоит каким-то образом объяснить и согласовать с новой психологической и социологической обстановкой. На характер этого переходного периода часто влияют семьи, социальные отношения, религиозные группы, образовательные учреждения и антикультистские организации. Неудивительно, что эти группы оказывают глубокое влияние на то, как вероотступник теперь относится к своей прежней религиозной деятельности и религиозному сообществу.
Независимо от того, как именно вероотступник ушёл из нетрадиционного религиозного движения, ему приходится действовать с учётом и своего присоединения к нему, и последующего отделения от него. Вероотступник часто находит оправдание своим поступкам в заявлениях антикультистских или религиозно-фундаменталистских организаций, которые объясняют промыванием мозгов их внезапное увлечение новым религиозным движением и столь же внезапный уход из него. Обычно информация, которую предлагают такие группы, носит крайне отрицательный характер и отличается сильной предвзятостью по отношению к покинутой организации. Если говорить точнее, эти группы предлагают вероотступникам готовые шаблоны для рассказов о том, как их сбили с пути истинного, а затем освободили. Многие социологи указывали, что подобные рассказы тех, кто «побывал в секте», малореалистичны, и в них просматривается искусственно привнесённый сценарий пребывания в неволе и освобождения: в каждом таком рассказе неизменно фигурируют социальная изоляция, эмоциональное манипулирование, физические лишения, экономическая эксплуатация и контроль с помощью гипноза. Цель таких рассказов о якобы имевших место зверствах двояка: оправдать поведение отдельного вероотступника и обвинить представителей новой религии в абсурдных верованиях и аморальном поведении. Подобные истории также формируют и подпитывают образ новых религий как опасной угрозы для религиозной свободы и общественного порядка. Ввиду своей пресловутости такие истории, в которых какая-либо религия изображается в чёрном цвете, влияют даже на тех её вероотступников, которые не подпадают под прямое влияние антикультистских организаций или фундаменталистских религиозных групп.
